«Много лет тому назад погиб в открытом море пароход «Титаник». Едва ли не тысяча жизней погибла мгновенно. Газеты были полны сообщениями о всяких подробностях катастрофы, и, в частности о неимоверных усилиях, с какими люди искали спасения, не останавливаясь перед самыми страшными жестокостями в отношении своих ближних, искавших тоже спасения.

Событие это произвело на умы и сердца всех потрясающее впечатление, и, несомненно, под влиянием этого события я лично увидел яркий сон.

Снилось мне, что в безоблачный ясный день ехал я на океанском пароходе. Все было радостно, нарядно, безмятежно. Вдруг раздался оглушите прильный взрыв, и через несколько мгновений стало ясно, что пароход тонет. Все, что создавала фантазия при чтении описаний крушения «Титаника», представилось, как живая действительность: люди метались в ужасе и исступлении, устремляясь к лодкам и разным предметам для спасения; сталкивали друг друга в море. Матросы впереди всех. Несколько минут – и вся суета окончилась. На корабле не оставалось ни одной лодки и ни одного спасательного круга. Медленно, но неуклонно корабль погружался в бездну. Тоска и бессилие теснили грудь.

В это время раздался громкий, но не крикливый голос человека с капитанской рубки. На ней стоял капитан судна, еще молодой, с бледным, но спокойным и благородным лицом. Он обращался к группе приблизительно в сто человек, оставшихся на пароходе, говорил по-русски, но тип лица был американский:

– Больше нельзя скрывать опасности, – говорил он. – Корабль тонет, нет средств спасения его, лодки все спущены. Не больше, как через восемь минут, всем нам суждено расстаться с жизнью. Суета и волнение бесполезны. Не все мы умели жить, как должно, сумеем же умереть, как подобает людям, верующим во Христа, возблагодарим Господа, даровавшего нам жизнь…

И он опустился на колени, за ним опустились все и запели великое славословие.

Было раннее утро, все невольно обратили взоры к чудно восходившему знойному светилу. Все сознавали, что мгновение смерти наступает, и одно сознание тихой благодарности Богу за дарованную и уже прожитую жизнь наполняло все существо. Не было ни страха, ни тревоги, а только трепетное ожидание всецелого слияния с Отцом жизни.»